Несущий огонь - Страница 39

— Воин, сдержавший свою клятву, — добавил я.

Брайс оглядел глазеющую на нас толпу.

— Он не пришел, — он имел в виду Этельхельма.

— Он стыдится себя, — сказал я.

— Но он сделал так, чтобы я мог умереть здесь, а не на виселице. И он позаботится о моей жене и детях.

— Я прослежу за этим.

— Но он дозволяет мальчишке убить меня, — с отвращением сказал Брайс, — и этот молокосос меня разделает. Ему нравится причинять боль.

— Тебе тоже нравилось.

Он кивнул.

— Я раскаялся в своих грехах, господин.

Он смотрел поверх меня в безоблачное небо, и на миг в его глазах показались слезы.

— Ты думаешь, рай существует, господин?

— Я думаю, что храбрые воины после смерти отправляются пировать с товарищами в небесных чертогах Вальхаллы.

Брайс кивнул.

— Но чтобы попасть туда, воин должен умереть с оружием в руках.

— Поэтому ты хотел, чтобы руки были свободны?

Он не ответил, лишь взглянул на меня, и я увидел смущение на его лице. Его воспитывали как христианина, по крайней мере, я так думаю, но истории о старых богах, рассказанные шёпотом у ночных костров, страх перед потрошителями трупов, пожирающими мертвецов в Нифльхейме, мире мрака, остались в его памяти, несмотря на все проповеди священников.

Я всё ещё держал в руках нож. Теперь я повернул его и протянул Брайсу рукоять.

— Это не меч, — сказал я, — но все равно оружие. Держи его крепко.

Я плотно сжал пальцами руку Брайса, чтобы он не выронил нож или, если уж на то пошло, не воткнул его мне в живот.

Он и не пытался.

— Спасибо, господин, — сказал он.

И Финан нанёс удар. Он спрятал под туникой сакс, короткий меч, и, пока я говорил с Брайсом, вытащил его, а когда увидел, что Брайс крепко держит мой нож, ударил коротким клинком по шее. Брайс умер мгновенно, даже не успев понять, что случилось, и падая, всё ещё держал нож. Я продолжал сжимать его руку с клинком, и только убедившись, что Брайс мёртв, оторвал его пальцы от рукояти.

— Ты... — начал было визгливо возмущаться Эльфверд, но умолк, увидев, как Финан крутит сакс с окровавленным лезвием — клинок со свистом рассекал воздух, так что глазом не уследишь.

Так умер Брайс. Теперь он займёт своё место на скамье в зале Вальхаллы, такой же глупец, каким был при жизни. И там мы встретимся снова.

Я пошёл прочь, но осторожное прикосновение к локтю заставило меня быстро обернуться. На мгновение я подумал, что на меня напали Вармунд или Эльфверд, но оказалось, что это слуга. Он низко поклонился и сказал, что меня зовут в королевский шатер.

— Сейчас же, если тебе угодно, господин.

Угодно мне или нет — не имело значения, когда король призывает к себе, нельзя отказаться. И я последовал за слугой, прошёл за алый полог шатра. Внутри было прохладно, пахло скошенной травой. Там стояли столы, кресла, сундуки, широкая кровать, а на кровати сидела, глядя на нас, большеглазая темноволосая девушка. Король отпустил слугу и, не обращая внимания на девушку, подошёл к столу, заваленному кусками хлеба и сыра вперемешку с документами, книгами, перьями, чашами и парой серебряных кувшинов. Там же валялась изумрудная корона Уэссекса. Эдуард налил себе кубок вина и вопросительно взглянул на меня.

— Да, мой король?

Он налил ещё один и подал кубок мне, потом сел и указал мне на другое кресло, поменьше.

— Так значит, Брайс был язычником?

— Думаю, и язычником, и христианином.

— И он не заслуживал смерти.

Это был не вопрос, скорее утверждение.

— Нет, господин.

— Но его смерть была нам необходима.

Я не ответил. Эдуард пригубил вино, стряхнул прилипшую соринку с синего плаща.

— Я не знал, — продолжил он, — что убить его поручили моему сыну. Я рад, что ты этому помешал.

— Брайс заслужил быструю смерть, — сказал я.

— Да, — согласился он, — да, заслужил.

Я уже несколько лет не видел Эдуарда, и теперь размышлял о том, как он постарел, а ведь он гораздо моложе меня, немного за сорок, но его волосы уже начали седеть на висках, поседела короткая борода, лицо покрылось морщинами. Он становился похожим на своего отца. Я помнил Эдуарда юным принцем, а с тех пор слышал, что он пьёт слишком много вина и спит со слишком многими женщинами, хотя, видят боги, те же слухи разносят обо всех лордах. Но кроме того я слышал о его благочестии, о том, как заботился он о своей стране, я знал, что при завоевании Восточной Англии он показал себя достойным воином. Ему было трудно, почти невозможно жить в тени отцовской славы, но чем больше времени проходило со смерти Альфреда, тем авторитетнее и успешнее становился Эдуард.

— Ты ведь понимаешь, — внезапно спросил он, — что нам придётся напасть на Нортумбрию?

— Конечно, господин.

— Перемирие продлится. По правде говоря, мне это удобно. Нам нужно время, чтобы установить порядок на тех землях, что мы уже взяли.

Он подразумевал, что в следующем году раздаст поместья своим лордам и убедится, что они подготовили воинов, чтобы идти на север под знаменем с драконом Уэссекса.

В шатер вошёл священник с охапкой документов.

— Нет, не сейчас, — раздражённо буркнул король, махнув рукой, чтобы тот убрался. — Позже. Кому ты клялся в верности, лорд Утред?

— Твоей сестре.

Похоже, его это удивило.

— Ты ей всё ещё верен?

— Разумеется, господин.

Он нахмурился.

— Однако ты намерен сражаться за Сигтрюгра? — он нахмурился.

— Твоя сестра не потребовала иного, господин.

— А если она прикажет?

Я постарался уйти от ответа.